Читать онлайн книгу "Свидетельство Молочного Дервиша"

Свидетельство Молочного Дервиша
Данила Светлояров


Дилогия о становлении и проявлении истинной сути человека, обреченного к нахождению собственного я. Человек становится таковым в преодолении самого себя, раздвигая границы возможного и необходимого. Лучшим ключом для понимания данного неореалистического текста может послужить книга Николая Островского "Как закалялась сталь". Если Павел – это субъект эпохи соцреализма, то Яромир – субъект эпохи постпостмодернизма. Отсюда и необходимость иной формы отражения реальности. В наше время религиозное и атеистическое миропонимание потеряло свои четкие границы, гностицизм и агностицизм синкретично сосуществуют, одновременно проявляя себя в разных ситуациях, сообразно моменту. Четкое отражение героя индустриального революционного развития СССР в начале тридцатых годов прошлого века идеально соответствует своему времени. Отражение же героя настоящего времени требует иных способов фокусировки внимания читателя на его образе, проявляющемся в зеркале, постоянно изменяющем свои свойства.





Данила Светлояров

Свидетельство Молочного Дервиша


"Дорогу осилит идущий" (Туркменская посл.)

"Надо наклониться, чтоб из ручья напиться" (Русская посл.)





Ключ к прочтению


В самом начале повествования автор в своей двухтезисной апологии противопоставляет мозаичности контекста диалектическое единство избыточности и пустоты для того, чтобы читающий с первых строк использовал уникальную способность сознания «отделять зерна от плевел». Что есть «что» в лабиринте образов, который необходимо преодолеть, каждый решает сам, отказавшись от готовых ответов, предлагаемых многочисленными подсказчиками и доброжелателями. В этом действии отражена суть жизни – каждый должен выбрать сам.

Свобода читателя проявляется в интерпретации прочитанного. Когда-то смысл излагаемого созвучен с тем, как воспринимает реальность повествователь, а иногда он может быть иным, подчас прямо противоположным тому, который был явлен автору текста. В таком случае читатель выходит за пределы лабиринта, становясь создателем новой реальности – счастливым творцом-первооткрывателем истины.

Ощущение избыточности пафоса, от которого современные авторы, пытающиеся писать честно, стараются избавиться посредством нарочито циничного и саркастичного тона, постепенно отступает на второй план, открывая возможность проницательному читателю раскрепоститься от социальных условностей и предрассудков, сокращая дистанцию до рассказчика. По мнению повествователя, заданная им «тональность» точнее соответствует «правде жизни», поскольку жизнь вмещает в себя гораздо более широкий спектр проявлений, чем об этом принято говорить.

Крайнее примечание: форма произведения должна соответствовать цели, не препятствуя восприятию, заслоняя собой его содержание, а поощряя читателя к процессу кристаллизации идеи на основе собственного жизненного опыта, побуждая к сотворчеству. Эту задачу на протяжении пересказа всего прожитого пытался решить автор.




Апология двухтезисная:


Путь воина света (the catcher «of the ray») связан с отсечением от себя всего лишнего, что было проявлено самой жизнью автора «Над пропастью во ржи». Что есть лишнее – только настоящий творец своей жизни осознает это в момент движения руки с мечом. Так из хаоса рождается порядок. Именно этой задачей – создания двух фуг из какофонии звуков, в которой присутствуют все впитанные за несколько лет образы, задался свидетель пережитых в 2020 году событий.

Тем, кто в изложенном далее повествовании усмотрит аллюзии к литературным героям не менее певучего, чем неповторимый в своей цельности Иероним (имя которого на русском языке звучит: Еремей – избранный, отделенный, возвышенный) Виктора Пелевина, сообщаю, что «справно славный буддизм» мэтра самодостаточен и не требует извлечения мной корня из персонажей его историй для дальнейшего их разложения в ряд посредством факториальной функции в словесной комбинаторике. Пользуясь моментом, выражаю свою радость от осознания полноты свободы интерпретировать «бытие и время» мастером литературного бонсая через тех, с кем я познакомился в недалеком прошлом, а именно: Владиленом, Дмитрием и Савелием. Дзякую за добрые и светлые эмоции, возникшие у меня при прочтении описания экзистенции этих героев.

Во избежание кривотолков и для уравнивания в правах каждого человека, прошу тех, кто усмотрит святотатство в прочитанном, обрести веру во всемогущество Бога. Если искренне верить в Его способность создавать миры, необходимо перестать пытаться лишать Его права Самому разбираться со Своим творением, оставив свое эгоистичное намерение начать крестовый поход/джихад против инакомыслящего. Если Бог предоставляет свободу действий тому, кто готов за эти действия отвечать перед Ним, оставьте ради Него свои попытки превзойти Его в непогрешимости своего суда.




Прелюдия: Свидетельство профана о начале танца Шакти


Кто придумал поговорку: «Как встретишь Новый год, так его и проведешь»? Типун на язык.

С первого по пятое января я сидел дома, затарившись замороженной пиццей, салатами и подборкой сериалов, которые не давали мне покоя с середины нулевых, требуя к себе внимания, словно были они чем-то действительно значимым.

Пялиться в экран пять дней подряд, позабыв, как звучат голоса «живых людей» – мечта интроверта.

Когда вечером с субботы на воскресенье я досмотрел крайнюю серию «Кали-фор-ник-эйшн», поймал себя на мысли, что четырехрукая черная богиня не просто так за полночь затеяла снежный танец для своего супруга и в предстоящем году мы все еще вдоволь напляшемся.

Так и вышло.

Когда объявили карантин, назвав его химерным словосочетанием из трех разноязыковых частей «само-изо-ляция», обозначающим согласие жить в гетто, как это сделали когда-то этруски, жившие в Тоскане и управлявшие долгое время предками римлян, пока не случилась «бархатная культурная революция» и власть не перешла к латинам; мало кто подозревал, что основные последствия танца яростной богини будут не от неумолимой стихии, а от зрителей, возомнивших себя партнерами ее дикого разгула.

Возможно, эти говорящие головы «метнулись поперед батьки в пекло», вообразив себя коллективным Шивой, чье время для воплощения и контакта с орудием божественного гнева уже наступило. Возможно, над инстинктом самосохранения возобладали идеи о необходимости ограничить рост населения планеты, чтобы все расхищаемые из недр планеты ресурсы не распылялись на тех, кто не хочет становиться кирпичиком пирамиды Уаджета.

Как бы то ни было, сильное впечатление на меня произвел факт, что пандемия начала свое официальное продвижение из Азии. Да и название ей дали королевское, под стать экстатической воительнице. Это для невежд, каким по своей неграмотности являюсь и я, – действие первично. Исходя из действия, невежды определяют сущность явления. А в языке, укорененном в истине, первична суть явления, благодаря которой оно обретает свое имя. До того как что-то происходит, это что-то должно существовать. Просто таким, как я – маломерным и невнимательным, становится ясно, что это что-то существует, только в тот момент, когда оно начинает действовать.

Пока длился карантин, я пересмотрел сериал «Теория лжи» с главным героем, чье имя созвучно имени одного из толкователей учения, которое исповедуют Мадонна, Спирс, Стрейзанд и некоторые другие поп-звезды. Не случайно «чтение человеческих душ», основанное на физиологических закономерностях, поведенческих схемах и знаниях тонкостей языка тела, помогает в этом сериале как докапываться до истины, так и скрывать ее на протяжении всего развития сюжета.

Разумеется, такая способность манипулирования восприятием истины может показаться людям привлекательной, поскольку человек в полутьме сумерек сознания обретает возможность подмечать больше, чем другие. Но ничто не дается просто так. Вместе с этой способностью возникает ощущение собственной исключительности, которая подхватывается человеческим эго и из толкиновского «Сарумана белого великий волшебник превращается в Сарумана блеклого» со всеми вытекающими из этого последствиями.

После просмотра «Теории лжи» я подумал, что хорошо было бы, чтобы все, с кем я разговариваю, в момент общения вели себя как ассистент главного героя (тезка Ильи-пророка) Локер, исповедующий радикальную честность. Эта «ходячая камера хранения» правды вначале вызывала улыбку, но, когда Илай сознался перед своим шефом, что утаил от него истину, и понес за это наказание, изначальное отношение к нему как к персонажу анекдота в моем сознании исправилось на уважительное.

Сразу же после снятия временных ограничений на перемещение по городу я прервал свое вынужденное заточение дома и столкнулся в лифте с соседкой, которая, улыбнувшись моему приветствию, сказала: «Ваши блюзовые гаммы и арпеджио на электрогитаре – не очень. Но по сравнению с руладами аккордеониста из соседней квартиры – они просто божественны». Я поблагодарил ее, ничуть не смутившись, и подумал: надо четче формулировать свои желания. Если этот принцип радикальной честности станет безусловным на планете, тогда никакой танец Кали не сможет представлять опасность, ведь ее оружие – майя. Значит, исповедующему абсолютную правду она не сможет противопоставить ничего существенного. Не этот ли смысл вкладывал Балабанов в ответ Данилы Багрова на вопрос: в чем сила?

Так я размышлял о новоприобретенной способности влиять на окружающую реальность своими мыслями, когда случилась наша встреча с Верокочевым. Это произошло в понедельник. Я сидел за столиком маленького кафе в северной части Южного Бутово – на Скобелевской. Было жарко. Ко мне подошел официант и спросил меня о чем-то на незнакомом языке. Я хотел было переспросить его, отвлекшись от чтения книги, что нужно молодому человеку, но, взглянув на него, застыл от изумления. Его глаза, сияющие как два солнца, пронзали меня своим светом насквозь, и в голове звучал голос на чистом русском языке: «Приветствую тебя, молодой бог. Готов ли ты проверить, что произойдет, когда твоя мысль станет реальностью, как это уже произошло с предыдущими?»




Экспозиция фуги «Рождение бога»: История Водана Верокочева о путешествии с севера на юг


Что делать, когда приходит слава? Этот вопрос услышал в своем сне мой товарищ перед выступлением на концерте нашей рок-группы лет пятнадцать назад. Примерно такое же недоумение от услышанного в своем сознании вопроса испытал я в момент своего знакомства с Воданом Верокочевым.

О каком боге речь? Почему я не понимаю слов официанта, когда они звучат вслух, но зато понимаю его мысли, когда они беззвучны? Откуда он знает обо мне и моих способностях придавать окружающей реальности новые свойства? Что за испытания, о которых он упомянул, ждут меня?

Я почти сразу заметил, что могу слышать голос Водана в своей голове, когда наши взгляды пересекаются. В иных случаях ему приходится изъясняться со мной обычным способом, на незнакомом мне языке, как я узнал от него позже – одном из диалектов старого болгарского.

Водан сказал, безмолвно вглядываясь в мои глаза, что пора отложить книгу в сторону (всему свое время – а для чтения еще это время не наступило) и пойти с ним на съемную квартиру, где он, не привлекая внимания посторонних, сможет все объяснить и убедить меня в правдивости своих слов.

Разумеется, такой заход показался мне, мягко говоря, странным. Но что оставалось делать сбитому с толку «молодому богу», если с самой первой секунды нашего с Верокочевым знакомства странным было абсолютно все? Я встал из-за столика, оставив под своей книжкой на нем деньги за зеленый чай с бергамотом и ягодами облепихи, и поспешил догнать вышедшего из кафе Водана.

Вообще, мой новый знакомый действовал стремительно, не тратя время (которым он обладал, как я узнал позже, в гораздо большей мере, чем почти все живущие на Земле люди) на толкование причин своих поступков. Он руководствовался принципом: не спрашивают – не объясняй. Привыкнуть к этому у меня получилось не сразу. Но зато, когда я осознал, сколько свободы обретаешь, не связывая себя словами, смысл и значение которых устаревает сразу в момент их произнесения, восторг ребенка, впервые оказавшегося на берегу океана, переполнил меня и превратил на долгое время в придурковато улыбающегося непонятно чему «чатланина».

Водан открыл дверь своего временного жилища, расположенного на Изюмской улице, и сразу же пригласил пройти на кухню, чтобы наш вечер вопросов и ответов проходил в теплой и дружественной обстановке, чему способствовали нехитрая снедь из итальянских хлебцов с семенами подсолнечника и домашнего сыра на столе и какой-то темный (почти черный на свет) отвар, настоянный в термосе на травах, по-видимому, заваренный с самого утра.

– Ты не смотри, что выгляжу я молодо, – начал Водан наше чаепитие. – Вообще-то я не привык объяснять, что к чему – кому надо, потом сам во всем разберется. Но сейчас другой случай – потом может не наступить. А тебе нужно стать зрячим хотя бы на уровне близорукого ботаника, потерявшего свои очки по дороге в школу.

Я попытался съязвить, что его представления о моих аналитических способностях занижены чуть сильнее, чем того требует наша реальность. На что он ухмыльнулся и ответил:

– Аналитические способности нужны тем, кто не видит целого и пытается это целое достроить. А мы с тобой боги. Правда, ты еще младенец по сравнению со мной, но вполне равный мне по своим силам и слабостям. Поэтому оставь аналитику тем, кто ограничен в восприятии действительности, включай голову и сердце, чтобы действовать с их помощью – ты же бог! В твоей голове есть два «господних лаза», вот и воспринимай ими окружающий мир в целом, а не фрагментарно. Усек?

– Ну, так если, по твоим словам, я близорукий ботаник и на большее мне пока рассчитывать не приходится, как воспринимать нашу реальность целиком?

– Э, брат, шалишь! Я не говорил, что близоруким ботаником нужно оставаться все время, которого у нас с тобой, кстати, не так-то и много. Все, что не развивается, деградирует. Стабильность возможна только на кладбище. Как-нибудь, когда разберемся с делами, покажу тебе кладбище богов – если кто-то думает, что у богов есть иммунитет к небытию и что кому-то удастся избежать смерти, мягко говоря, он ошибается. Люди мечтают о вечной жизни, не понимая, что это такое и какова цена, которую необходимо за нее заплатить. Неискаженный смысл вечной жизни в непрерывном цикле умирания и возрождения, как у любой травинки-былинки. Просто у меня этот цикл несколько подзатянулся. Скоро наступит мой черед уходить, поэтому появился ты. Моя ближайшая цель – передать «молодому богу» то, что поможет тебе выполнять мою задачу, но своим способом. А для этого ты должен оставаться в сознании, даже когда твоя человеческая природа пытается обуздать твой божественный дух. Кто кем управляет – всадник или лошадь, на которой он сидит, зависит от того, кто более опытный, а значит, и более осознанный.

– Водан, ты сейчас для чего мне это все говорил?

– Карантин, который временно отменили, вероятнее всего, возобновится. Меньше чем через год мне придется уйти отсюда навсегда. Как бы я ни любил Землю, вернуться сюда уже не смогу – моя квалификация требует того, чтобы следующее воплощение состоялось на рубеже миров в… Хотя, тебе это знать не нужно – все равно, после того как я уйду, наши пути уже не пересекутся. Тем ценнее каждая минута нашего с тобой совместного путешествия. С твоего позволения, я приберусь на кухне и через час мы отправимся в путь. А пока у тебя есть время задать вопросы и услышать мои ответы, если я сочту эти вопросы здравыми.

– Сколько тебе лет?

– Считай мой возраст исходя из того, что ваш век равен моему году жизни. Такой нынче обменный курс валюты. Да ты не кривись недоверчиво, сам еще успеешь убедиться в этом, пока поживешь здесь с моё.

– Что-то сомневаюсь я в том, что проживу хотя бы сто лет, – ответил я, прихлебывая из чашки отвар, который бодрил сильнее любого энергетика из продуктового магазина.

– В этом-то и вся слабость человеческая, что не верят люди в то, чем живут. Иначе давно бы уже построили светлое будущее, как о том писал в свое время Ефремов. Вообще, мне никогда еще не дышалось так легко, как лет шестьдесят назад. И пусть говорят, что тогда планета была на волосок от своей гибели – она и сейчас на том же волоске висит. А все ж, иначе все было – воздушнее. Уж мне-то за почти пять тысяч лет со дня рождения на Земле это хорошо ведомо.

– Погоди, так ты же не выглядишь на пятьдесят лет. От силы лет на тридцать, тридцать пять.

– Даром, что ли, я три тысячи лет назад был непревзойденным воином? Мышцы помнят, как двигаться на пределе разума, да и жилы не потеряли упругости, хотя с тех пор я и шаманом был, обучающим ремеслу ведения времен своих учеников, и путником исходил те земли, что сейчас покрыты водой. Вспомни, как индейцы Южной и Центральной Америки своего бога звали?

– Сложное у него имя было, что-то вроде на коаталь похожее. Только подлиннее.

– Это ты верно заметил, – рассмеялся Водан. – Подлинное имя было – Кецалькоатль, что значит птица и змей, или пернатый змей, как особый знак почтения моей белой бороде, которую я в то время предпочитал не брить, как сейчас, чтобы выглядеть чуть постарше. А теперь вспомни, кто на восточном побережье Средиземного моря сказал: «Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби»?

– Только не говори, что ты Иисус из Назарета, – ответил я, скептически глядя в глаза Верокочеву.

– Я этого и не говорю. Просто истина, которой учил он, созвучна тому, что говорил я, потому что сказана она была примерно в одно и то же время, с точки зрения вечности, и людям с похожим складом ума. Кстати, в Перу местные жители меня прозвали так, как мои спутники, с которыми я доплыл до Америки, звали меня по-родственному дома – Виракоча.

– Ты сейчас это серьезно говоришь или шутишь?

– У тебя, если мы сделаем все правильно, после моего ухода еще будет время проверить все на месте. Я тебе подскажу, где и что ты сможешь найти, чтобы убедиться, что мои слова – истина. Боги не могут лгать.

– А как же истории из скандинавских мифов про Одина и Локи?

– Один – это мое имя на одном из северогерманских диалектов. Так что еще раз повторяю – боги не лгут. И если у тебя есть вопросы о каких-то событиях, где обо мне сказители сложили легенды как об обманщике, то я могу тебе рассказать, как все было на самом деле, и ты убедишься, что я отвечаю за каждое сказанное мной слово, как ты того хотел для всего человечества. Думаю, люди бы в этом случае стали подобны нам, научившись верности самим себе и перестав быть стрелой, меняющей направление своего полета в зависимости от дуновения ветра. Ну а насчет Локи – он не бог. Его талант заключался в умении фокусировать внимание на деталях. Он как тот самый главный герой из твоего любимого сериала «Теория лжи», научился распознавать истину и скрывать ее, в зависимости от момента и собственной выгоды. Но боги не ищут выгоду, потому что они делают то, для чего предназначены. И, кстати, как ты выразился, мифы об Одине и Локи родом не из Скандинавии, а из Ирландии, куда попали от северогерманских воинов, сражавшихся против римских легионеров намного раньше, чем норвежские и датские викинги оказались на землях Британии.

– Почему ты решил, что «Теория лжи» – мой любимый сериал?

– Ответ на этот вопрос не имеет смысла, потому что ты задал его из-за уязвленного эго. Молодой бог должен научиться не реагировать на оценочные суждения кого бы то ни было. Сейчас, когда ты подкрепился, а я – прибрался на кухне, мы можем выдвигаться в путь. Присядем на дорожку?

Я пожал плечами, потому что как в самом начале сел за стол возле окна на кухне, так и не поднимался из-за него, следя за перемещениями Водана между плитой, холодильником, кухонным столом и мойкой в углу.

Через пять минут мы двигались по ночному Бутово со стороны улицы Краснолиманской на юг – в сторону Новокурьяново, где, по словам Верокочева, находился круг Коловращения. Я так и не понял его назначение. Водан сказал, что для того, чтобы пользоваться некоторыми устройствами, совсем не обязательно знать принципы их работы, с чем я благоразумно согласился.

Почти все время, пока мы шли в ночной темноте, которая иногда нарушалась светлыми пятнами освещенных фонарями мест, царило молчание. Однако когда мы прошли мимо пруда возле Миргородской, под одним из фонарей Верокочев спросил меня, знаю ли я, что означает движение с севера на юг? Разумеется, я этого не знал. Посмотрев на меня внимательно, он сказал:

– Запомни, если ты хочешь изменить настоящее, то должен погрузиться в прошлое, и, увидев корни возникшей ситуации, ты сможешь осмысленно повлиять на нее в настоящем. Всякое движение с севера на юг есть путь в прошлое. Я когда-то совершил такое путешествие из Центральной Америки вдоль Анд на западном побережье Южной Америки на юг – до острова на озере Титикака, где прожил со своими спутниками столько времени, сколько мне понадобилось для прочтения рун (их я ношу с собой уже больше четырех тысяч лет) об истории народа, жившего на этом континенте задолго до моего прихода. Узнав, кем были эти люди, я понял, чему смогу их научить, а чему учить не имеет смысла. После этого я обучил народ Инка узелковой письменности, вкрапляя знания о текущем моменте в протяженную "нить бытия", научил их строить крупные здания, которые можно было бы использовать как библиотеки, дал им основы права, базирующиеся на понятии Кона или внутреннем пределе совести, который переступать нельзя. И тогда племена, жившие по соседству с инками, видя справедливое устройство общества этого народа, прозвали меня Кон-Тики, что значит управляющий течением своей жизни на основании внутреннего принципа Кона. Когда мои дела были завершены, я со своими спутниками разделился: один из нас пошел на север в сторону современного Эквадора и Колумбии по побережью Тихого океана, второй пошел по низменности (там сейчас территория Боливии), а я шел по горной цепи через Качу и Куско. Наше путешествие заняло десять лет, по истечении которых мы встретились в поселении, где сейчас расположен Гуаякиль. Раньше там находился центр торговли племени Инков. Всего в южной Америке мы провели больше шестидесяти лет и за это время научили местные племена многому, так что о нас помнят потомки тех, кого мы обучали, спустя много веков.

– Так в чем был смысл вашего путешествия сначала с севера на юг, а затем с юга на север?

– Это хороший вопрос. Смысл путешествия может осознать только лишь сам путешественник. Только он знает, что за сила им движет, чего он хочет добиться от самого себя и какой след оставить после себя. Никто иной не может приблизиться к этому пониманию, потому что не обладает тем личным опытом, который есть у путешественника.

– Тогда какой смысл нашего путешествия сейчас?

– Я должен научить тебя тому, что знаю сам. И нет другого эффективного способа поделиться своим опытом и своими навыками за короткий промежуток времени, кроме как отправиться в совместное путешествие с тем, кого оставляешь трудиться вместо себя.




Разработка: Пробуждение Молочного Дервиша и осознание пути берсерка


Оставшуюся часть пути до Щербинки мы шли молча. Когда подошли к кольцевым железнодорожным путям вокруг Новокурьяново, Водан взглянул на меня и сказал:

– Дальше не удивляйся тому, что увидишь, и старайся не говорить ничего без особой надобности. Сейчас ты еще не умеешь использовать слова должным образом. Чтобы не порезаться острым ножом, родители прячут его от детей, а ты для меня вроде как приемный сын.

Я хотел пошутить, что внешне мы выглядим как друзья-погодки, но, поймал себя за язык, решив оставить свое мнение при себе.

Переступая через рельсы, я ощутил странное покалывание в пальцах и остановился, чтобы помассировать онемевшие конечности. Что произошло дальше, я не понял. Водан, шедший передо мной, оглянулся и сделал финт, который я так и не смог осознать – как это было возможно. Он столкнул меня с насыпи, будто находился за моей спиной. И в этот момент прямо через то самое место, где я стоял секунду назад, пронесся огненный вихрь, своими очертаниями напоминающий тепловоз из агитплаката о прекрасном будущем наших потомков, нарисованный более полувека назад. Он возник из ниоткуда и исчез в темноте летней ночи, словно никакой скрытой угрозы не было и быть не могло.

Не обращая внимания на мое недоумение, Верокочев неспешной походкой направился к постройкам в центре круга Коловращения. Пожав плечами, я отправился за ним. Скоро мы оказались возле дома с закрытыми ставнями, из-под которых сочился тусклый свет. Перед тем как войти внутрь, Водан сообщил мне, что сейчас я познакомлюсь с одним из его спутников из того самого путешествия по Южной Америке, о котором он мне рассказывал. Дверь в дом была не заперта. В прихожей, больше похожей на японский додзё, в котором вместо святыни располагалась входная дверь, царил покой, не нарушавшийся ни тем, что творилось снаружи, ни теми, кто проникал из внешнего космоса внутрь этого дома.

Пройдя из прихожей в большую комнату, я поразился тому, что свет в этом доме был разлит, как туман, и никаких искусственных светильников не было ни на стенах, ни под потолком. Еще более удивительным было то, что в моей голове звучал шум качающихся на ветру сосен и морских волн, ласкающих берег. Источника этого шума я нигде не видел – но избавиться от него было невозможно.

Удивленно уставившись на Верокочева, я спросил:

– Что это?

– Что именно интересует тебя? Место, где мы оказались, или его необычные для тебя свойства? Кстати, поздравляю тебя с началом процесса обретения зрения и слуха. Все, чем ты пользовался в своей жизни до этого момента, было майей, о которой ты подозревал, что погружен в нее, но не отличал ее иллюзорность от сущности бытия как такового. Скоро, надеюсь на это, ты начнешь ощущать запахи не хуже, чем слон, у которого хобот – один из лучших органов обоняния на планете. Поэтому тебя можно будет почитать, как Ганешу (или Гаджанану Слоноликого), если ты до конца проявишь свою сущность Преодолевающего препятствия. И кстати, в этом самом месте мы оказались не случайно – ты должен принять первую ступень посвящения, обретя дар Благодарения, что в переводе на санскрит означает «свасти». Понимаешь теперь связь круга Коловращения со свастикой? Когда тебе предстоит создать что-либо, тебе нужно вращать солнце внутри себя по правосторонней схеме. Если же нужно что-то устранить или преодолеть, то вращай солнце внутри себя по левосторонней схеме.

– Что значит вращать солнце внутри себя?

– А то и значит. Когда ощутишь внутри себя солнце, тогда и поймешь, как его вращать. Бог отличается от не бога тем, что знает, какое в нем светит солнце. Для того чтобы слова о том, что ты – бог, обрели для тебя смысл, нужно пройти посвящение в особом месте, таком как это. Здесь тебе будет легче все ощутить, потому что поле Земли в круге Коловращения проявляет себя гораздо мощнее. Шаман назвал бы этот круг местом силы, в котором восходящий поток ионов (от поверхности земли к верхним слоям атмосферы) приводит нервную систему человека в возбужденное состояние, кровяное давление повышается, и ты чувствуешь прилив сил, требующий разрядки.

– Для чего мне это?

– Для того чтобы все твои внутренние системы начали работать на пределе и ты смог выйти из привычного «полусонного» состояния в непривычное «бодрое», благодаря которому тебе легче будет почувствовать внутри себя солнце. Если бы мы сейчас не находились в центре круга Коловращения, в котором царит Вселенский покой, то наполняющая тебя энергия попросту смела бы твою способность мыслить здраво, и ты превратился бы в дикую стихию, вместо того чтобы стать зрелым богом. Пойми, тот путь, который у меня занял несколько столетий, тебе нужно пройти за считанные дни. Поэтому мы вынуждены были прийти сюда и из младенца превратить тебя в школьника.

– Еще один последний вопрос: где хозяин этого дома?

– Он будет рад «познакомиться» с тобой позже. А пока, чтобы не отвлекать тебя от главного – процесса твоего посвящения, он вышел из комнаты на кухню.

– Здесь есть кухня? Я ее не вижу.

– Конечно же, она есть. Но ты сказал, что вопрос о хозяине дома – крайний, а значит, не трать время на то, чтобы разрушить свое намерение.

– Прости, я был не прав. Говори, что мне делать, чтобы начать посвящение в боги.

– Слушай тишину…

Я перестал считать удары своего сердца, которые заглушали шум прибоя и скрип корабельных сосен, когда, по моим ощущениям, прошло минут десять. Мои глаза были закрыты, но странное свечение воздуха внутри дома не позволяло мне отвлечься от осознания нереальности происходящего. Я уже готов был сказать Верокочеву, что мне нужна его помощь, для чего открыл глаза и в этот момент увидел вокруг себя непроглядную темноту. Никаких звуков, никаких намеков на какой-либо физически ощущаемый предмет возле себя. Ничего. Ни верха, ни низа. Ничего.

Я подумал, что, наверно, именно так должна выглядеть черная дыра в самой своей сердцевине. И эта мысль напугала меня. Если я внутри черной дыры, то как мне выбраться из нее? Вместо того чтобы оказаться парализованным этим страхом, я (как несуразный «чатланин») захотел ощутить запах парного молока, перед тем как черная дыра спрессует мои атомы до сверхплотной субстанции силой своей гравитации.

Внезапно среди абсолютной пугающей черноты появились капли молока, висящие вокруг меня словно в невесомости. Когда я пригляделся, то понял, что это не разлитое молоко, а звездные скопления и галактики, которые движутся мимо меня. А может, это я двигаюсь мимо них. Но поскольку расстояние до них неимоверное, кажется, что все происходит как в замедленной съемке.

Не знаю почему, но мысль о парном молоке не исчезла. Я спросил сам себя: почему мне нужно молоко в этот самый момент? И вместо ответа получил странную реакцию окружающего пространства на свой вопрос. Все зависшие в невесомости капли молока продолжали свое медленное путешествие по известным им одним траекториям. Но я помчался мимо них, не осознавая, куда двигаюсь. Наконец передо мной возникла капля, вытянутая как веретено. Когда я приблизился к ней вплотную, во мне возникла мысль, что я могу взглянуть на эту каплю сбоку. В эту же секунду я увидел спиралевидную галактику, медленно двигающуюся к другой галактике, и снова во мне (в этот раз возникшее воспоминание было связано с беззвучной ремаркой Верокочева о книгах Ефремова) возникла мысль – это галактика Андромеды и Млечный Путь несутся навстречу друг другу в безграничном космосе. Вот почему я захотел молоко – это же первая мысль о доме, о родной маме. Это тот самый маяк, который указывает место и время, куда нам необходимо вернуться, чтобы затем начать свое новое Путешествие.

В следующее мгновение ко мне вернулись звуки – я услышал чей-то смех, как будто за стеной разговаривали двое. Их голоса терялись в шелесте ветвей и плеске волн. Но сильнее всего меня поразил запах жареной картошки, который наполнил каждый сантиметр комнаты, посреди которой я стоял в разлитом сиянии.

Где-то из-за стены послышался незнакомый мужской голос:

– Если ты закончил свой танец, присоединяйся к нам.

Я пошел в сторону, откуда звучал голос, и увидел, что никакой стены между кухней и комнатой не было. Точнее, дом внутри был гораздо больше, чем выглядел снаружи. Комната тянулась в сторону кухни на полсотни шагов и заканчивалась собственно этой самой кухней, а именно столом, вокруг которого стояли барные стулья. На двух из них сидели Верокочев и незнакомец с изумрудными глазами. Причем я слышал, как они разговаривали между собой, не разжимая губ, к которым были прижаты граненые стаканы с черным чаем. Водан пошутил:

– Наконец-то наш Молочный Дервиш научился слышать без того, чтобы вглядываться в говорящего до его полного смущения. Скажу прямо, твои глаза навыкате несколько раз чуть не сбивали меня с серьезного настроя – выходило, как в анекдоте: «Иванов, коса, кошу…»

Я улыбался так, будто встретил своего друга, с которым не виделся давным-давно, но вся эта тьма времени пронеслась за одно мгновение – закрыл глаза, открыл – а вокруг уже все другое; только друг напротив тот самый, что и был, когда вы расставались. И ощущение в груди то же самое, будто ширится внутри тебя что-то светлое и большое – аж, дух захватывает.

Верокочев даже стакан с чаем поставил на стол, щурясь, словно смотрел не на меня, а на солнце:

– Да ты, брат, и впрямь, как в сказке про конька-горбунка, будто в чане с кипящим молоком искупался. Приветствую равного среди равных! Знакомься с Шамсом – он ведает нашей танцплощадкой.

При этих словах собеседник Водана поднял над своей головой стакан с чаем, салютуя мне, и он превратился в изящный иранский стеклянный бокал с красным вином. Или мне это показалось.

По привычке я хотел поприветствовать нового знакомого вслух, но вместо этого произнес в своей голове фразу: «Наверно, никакие слова не смогут передать то, что я чувствую здесь в этот самый момент».

– Друг, не стесняйся своих чувств, – с улыбкой произнес Шамс. – Наша жизнь – это непрерывный танец, скольжение перед Всевышним. Он знает каждый наш шаг, и тот, который кажется нам неуклюжим, и тот, который мы считаем своим достижением. Он радуется каждому шагу.

– Подождите, если мы боги, то о каком Всевышнем речь?

– О Том Самом, частицей Которого мы все являемся, – ответил Водан. Но сейчас не время для богословских дискуссий. Вместо того чтобы рассуждать, опираясь на предположения и предрассудки, лучше этот аспект жизни предоставить каждому живущему для самостоятельного приобретения личного опыта. Жизнь прекраснее любого рассуждения о ней.

– Почему я так явственно чувствую запах жареной картошки, но не вижу на столе сковороды или тарелок с румяной картофельной соломкой? – спросил я, садясь за стол.

– Потому что мы ждали, когда ты вернешься к нам после разговора с бездной. Обычно после этого просыпается здоровый аппетит, что, собственно, ты и подтвердил своим вопросом. Как известно, всему свое время. Вот и для жареной картошки настало свое время, хотя в печь я ставил пирог с капустой. Но, как говорится, желание именинника – закон!

С этими словами он достал откуда-то из-за стола большую сковороду с дымящейся и шкварчащей жареной картошкой и золотистыми чесночными дольками. Шамс посмотрел на сковороду и произнес:

– С вами, братьями-славянами, чем только не отобедаешь. Давно я не ел чего-то подобного – почитай с той самой истории, когда мы с Воданом в Южной Америке учили местных уму-разуму.

– А чем же вы здесь питаетесь?

– Здесь нет нужды питаться чем-то видимым. Если бы это был мой день посвящения, то, наверное, на столе были бы дыни, груши, виноград, гранат, чернослив, курага. Но Водан сказал правильно: желание именинника – закон! Поэтому я с радостью разделю с вами трапезу.

Я смутился, осознав, что мое воображение послужило для Шамса и Водана своеобразным арканом в гастрономическом плане. Видя это, Верокочев подмигнул мне и произнес:

– Привыкай быть богом в каждой своей мысли и поступке. Насчет нас не переживай. Все равно мы будем ощущать внутри себя тот вкус, который пожелаем. Ты же помнишь историю с болезнью, в результате которой у людей пропадало обоняние и вкус. Только это были иллюзорные ощущения, которые исчезали так же внезапно, как и проявлялись затем вновь.

– Чем мы займемся теперь? – спросил я, наслаждаясь вкусом своего любимого блюда.

– Не спеши, а то успеешь, – ответил Водан. А Шамс поправил его:

– Поспешай медленно.

– Вы все шутки шутите. А я хочу разобраться, для чего нужно было мое пробуждение?

Шамс и Водан переглянулись и рассмеялись. Верокочев глотнул из стакана не стынущий в его руках чай и произнес:

– Ты прямо как не русский. Вспомни, как в сказаниях говорится: «…скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…» Вам же два века назад Александр Сергеевич, то есть его младший товарищ Петр Павлович рассказал, как надо действовать, чтобы все складывалось путем. Действуй стремительно и без сомнений тогда, когда для этого откроется Путь. Если не запастись терпением, то можно повторить участь своенравного царя Салтана.

– У нас в Тебризе говорят: позволь финиковой косточке стать деревом, тогда все узнают, какой у этого финика вкус.

Я решил перестать переживать о своем предназначении, доверившись своим новым сводным братьям. Когда будет нужно, пойму, что пришло время действовать. К тому моменту я буду готов, потому что, если идешь по верному пути, все складывается само собой – "как по маслу".

По видимому, мои мысли были настолько явны, что сразу же, как я принял решение, Водан сказал мне:

– Собирайся в дорогу. Нам нужно забраться в Девятовские каменоломни, где попали в западню трое подростков, отправившихся к жертвенному камню. Придется применить твою силу, чтобы вытащить их из-под земли. На обратном пути я покажу тебе храм, построенный в семнадцатом веке из камней, большая часть из которых была добыта на пятьсот лет раньше в тех самых каменоломнях, куда мы отправляемся.

Я не представлял себе, что за силу мне нужно будет применять, но, раз Верокочев сказал мне, что я это сделаю, значит, так и произойдет.

Шамс проводил нас до прихожей, пожелав яркого света в дорогу. Я тогда так и не понял, о чем он говорит. Когда мы вышли из дома, полуденное солнце было в зените. Водан, не оборачиваясь, спросил меня, понимаю ли я, сколько времени прошло с того момента, как мы вошли домой к Шамсу? По моим ощущениям прошло примерно три или четыре часа, но так как мы оказались в центре круга Коловращения едва заполночь, а сейчас был полдень, я сказал, что прошло часов десять. Верокочев хмыкнул.

– Правильное ориентирование в потоке времени – один из первых навыков, который тебе нужно приобрести. Ты говоришь, что прошло десять часов, глядя на солнце в небе, хотя сам чувствуешь, что прошло гораздо меньше времени. Это потому, что время сквозь тебя текло быстрее из-за твоей вовлеченности в звездный танец, мой дорогой Молочный Дервиш. Прошло восемь дней, и наступил девятый, когда мы вышли из дома Шамса.

– Не может этого быть!

– «…Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…»

– Но как такое могло произойти?

– Когда кружишься в танце, как истинный суфий, твое восприятие окружающего мира меняется, и ты сам тоже меняешься. Если бы мы с тобой не спешили, то ты мог бы протанцевать больше месяца, как это было в пустыне с Назаретянином две тысячи лет назад.

– Ты говоришь, что мы спешим. Тогда почему вы не прервали мой танец и почему спокойно пили чай, рассуждая о еде?

– Нет смысла начинать что-то, не планируя довести дело до конца. Когда должен прерваться суфийский танец, решает только сам танцующий. Никто не имеет права вмешиваться в это таинство. А насчет посиделок на кухне, нужно же было вам с Шамсом «познакомиться», да и его фраза «поспешай медленно» очень точно выражает суть того, как надо действовать. Твое мышление должно опережать твои поступки.

Через полтора часа быстрой ходьбы мы оказались у Девятовских каменоломен, прямо возле колодца со спуском в подземный лабиринт. Силикаты – так они зовутся в простонародье – активно использовались последние двести лет. В некоторых местах в этих каменоломнях даже сохранились рельсы узкоколейки для вагонеток. Нам, как сообщил Верокочев, предстояло пробраться по подземелью до одного из залов, в который обычно юные спелеологи и диггеры приносили вещи из надземного мира: детские игрушки, таблички, значки, и вытащить из завала троих подростков, проводивших ради острых ощущений какой-то ритуал возле жертвенного камня. Об этом происшествии никто из друзей или родственников попавших в подземную ловушку ребят не знал. Телефонная связь под многометровой толщей известняка не работала. Меня же способность Водана знать что-либо о том, что происходит неподалеку от него, не особо удивила.

Мы молча спустились в колодец. Из лаза в каменоломни пахнуло холодом и сыростью. Первым по узкому ходу продвигался Водан. Возле развилки на проспекте Вернадского он остановился. Мои глаза привыкли к темноте, и поэтому слова Верокочева, что мне сейчас нужно зажмуриться, чтобы не ослепнуть, я посчитал шуткой. Но выполнил его наказ.

В следующее мгновение сквозь сомкнутые веки я ощутил неимоверно яркий свет. Стало жарко. Подождав минуту, я приоткрыл глаза. Пространство вокруг Водана светилось так, словно он был не человек, а сгусток солнечной плазмы. Воздух колыхался рядом с ним, как это бывает над костром. Дыма не было. Я услышал его голос в своей голове:

– Ты тоже так можешь. Но пока тебе нужно поберечь силы, чтобы применить их, когда будем вызволять ребят из завала.

– Я могу быть солнцем?

– Да. Внутри тебя «термоядерный реактор», благодаря которому происходит алхимия преобразования одних элементов в другие. Без него невозможны химические и физические процессы в организме, поскольку на одно только мышление человек расходует неимоверное количество энергии. А теперь представь, что это только видимая вершина айсберга.

– Погоди. Мы же знаем строение человека, изучив его вдоль и поперек еще несколько веков назад. Нет там никаких реакторов.

– Хватит мыслить как плоский человек. Ты многомерный бог. И должен догадываться, раз уж начал неделю назад видеть и слышать то, что соответствует реальности, о многомерности оболочки, в которую завернуто твое сознание. Однако, пока мы здесь рассуждаем, ребята рядом с нами начинают задыхаться – слишком часто дышат из-за страха и отчаяния.

Следующую часть пути мы преодолели за несколько минут – проползать через узкие ходы при «дневном свете» было легко. Наконец мы добрались до каменной плиты, преграждавшей нам дальнейший путь. Водан обернулся ко мне и, жестом указав на каменную глыбу, сказал:

– Действуй!

Что нужно было делать, я понимал, но как это сделать, не имел представления. Ситуация напомнила мне отрывок из «Звездных войн», в котором мастер Йода обучал молодого Люка азам взаимодействия с Силой.

Я сосредоточился на камне, закрыв свои глаза, и представив, как этот камень поднимается вверх. Ответом на мои опыты была неявная дрожь земли. Верокочев похлопал меня по плечу, не оставив ожога.

– Полегче, парень. Ты не на стройке пирамид. Помни, что за камнем живые, пока еще, люди. Ты же не хочешь, чтобы их засыпало мелкими обломками. Да и мы с тобой должны выбраться отсюда живыми.

– Что мне делать?

– Учиться быть нежным, как Эол, играющий на своей арфе. В твоих руках неимоверная сила. Чтобы не быть грубым, ощути внутри себя легкость, расслабься, отстранившись от всего, что сковывает тебя: потока мыслей, тревоги за подростков, стыда из-за своего невежества и неумения. Стань порхающей бабочкой на время, пока ты выполняешь задуманное. Бабочка ощущает окружающее пространство и танцует по тому рисунку, который в этом пространстве проявлен для нее в конкретный момент времени.

– Ты хочешь сказать, что мне нужно отражать окружающую реальность.

– Или же слиться с ней, став одним целым. Эта способность есть лишь у людей благодаря тому, что лишь в них есть Неопределенность, а значит – Потенция становиться всем, чем заблагорассудится.

– Получается, со мной сейчас происходит что-то похожее на рождение берсерка.

– Ну да, это я учил некоторых воинов искусству продолжения себя. И никакие мухоморы да отвары здесь ни при чем. По сути, все, что оставляет человек после себя, вся культура – это и есть в каком-то смысле «путь берсерка», со стороны кажущийся безумством, но называемый гениальностью. Кстати, у тебя осталось минут пять на то, чтобы вытащить ребят. Поспешай медленно!





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/danila-svetloyarov/svidetelstvo-molochnogo-dervisha-66750878/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения